«Врач по-русски говорил плохо, с сильным акцентом»: уральца покалечили во время операции

Сложный перелом пытался исправить врач, приехавший на заработки из Таджикистана

— По сути, так получилось, что операцию нам делал… не то что... гастарбайтер, но приезжий из Таджикистана. И, видимо, сделал всё как умел. Так и сказал нам потом.

38-летний житель Каменска-Уральского Борис — бывший штангист. Теперь, после неудачной, неправильной операции в городской больнице № 2, он не то что штангу-гирю тягать, сам не может завязать шнурки на кроссовках, помогает жена. Левая рука, где запястье, почти не двигается.

Борис вместе с женой Еленой рассказывает нам о том, что случилось в больнице его родного Каменска-Уральского. Елена — замдиректора одного из городских предприятий общепита, сейчас она единственный работающий человек в семье с тремя детьми-школьниками. У Бориса был свой бизнес, пока пришлось его закрыть.

Летом прошлого года Борис упал с крыши гаражного бокса (его бизнес был связан с ремонтом автомобилей). Рабочие ремонтировали крышу бокса, Борис полез принимать работу, лопнул страховочный трос, и мужчина сорвался с высоты около 5,5 метра, это примерно на уровне второго этажа.

Его увезли в больницу с открытым переломом запястья, также диагностировали вывих. Отправили на экстренную операцию.

— Надо было в Екатеринбург его сразу везти, я просила направление, но меня предупредили, что может быть большая потеря крови, я побоялась, что не довезу, — вспоминает Елена. — Мы согласились на проведение операции там. Операцию проводил врач Халилов вроде бы. Он нам сам рассказал, что он всего две недели как приехал в Россию из Таджикистана. После операции мы минут 15 с ним пытались разговаривать. По-русски он говорил плохо, с сильным акцентом. Лично я в диалоге ничего не поняла. После операции мы просили у них рентгеновские снимки, хотела съездить с ними в Екатеринбург, показать врачам. Нас отсылали то к одному врачу. то к другому. Потом оказалось, что рентгена после операции вообще не было (операцию проводили под общим наркозом, так что Борис не мог сказать, был ли рентген. — Прим. ред.). Наконец мы настояли, через три дня отправили на рентген, потом врачи отделения посмотрели снимки, сказали, что всё хорошо.

Через неделю Бориса выписали, сказали, что надо наблюдать в травмпункте. Там должны делать перевязки, а после — убрать спицы. (Кстати, потом выяснилось, что в выписке забыли указать, что пациенту были поставлены спицы.)

После операции у Бориса перестали разгибаться пальцы, он не мог поднять руку. Боли были сильные, Борис как мужчина терпел молча, только пот в самые острые болевые приступы лил градом, он тогда был на грани обморока. Начались головокружения, потери сознания — видимо, при падении было ещё и сотрясение. В травмпункте посоветовали перевязки делать самостоятельно, а от обмороков предложили натирать шею мазью «Найз», при острой боли в руке — тоже «Найз гель».

Борис сам обратился в железнодорожную поликлинику (это Узловая поликлиника на станции Каменск-Уральский), там невролог назначила сосудорасширяющие препараты, обмороки прошли. Но сама рука недели через три начала почему-то чернеть и усыхать. Борис с женой решили поехать в 41-ю больницу Екатеринбурга на платный приём.

В Екатеринбурге после обследования выяснилось, что Борису «забыли» вправить вывих и неправильно зафиксировали перелом кости. Фиксация спиц была такая, что препятствовала устранению этого вывиха.

— Ещё врачи объяснили, что край спицы проходил возле кости рядом с сосудисто-нервным пучком, и этот нервный пучок всё это время был в крайне угнетенном состоянии, кровообращение было нарушено, рука усыхала, развился остеопороз, — продолжает Елена. — Нас тут же из 41-й больницы направили в 24-ю больницу Екатеринбурга, сказали, что там лучшие специалисты. Екатеринбургским врачам пришлось переделывать то, что натворили в Каменске-Уральском.

Новая операция длилась часов пять, после поставили аппарат Илизарова.

— Один из врачей тогда мне сказал: «Знаете, есть, конечно, врачебная этика, но в вашем случае у меня такое впечатление, что дёрнули техничку из коридора и заставили её делать вам операцию, — рассказывает Борис. — В екатеринбургской 24-й больнице сделали всё что могли, исправили, насколько возможно. Я им благодарен.

Но медики сразу предупредили, что запястье сгибаться не будет, восстановить полностью не удастся. Рука будет сохнуть потихоньку, хотя препаратами можно замедлить этот процесс.

— Я не понимаю, и в Екатеринбурге, и в Каменске-Уральском мне оказывали помощь бесплатно по полису ОМС. Но почему такая разница! Даже в отношении! — возмущается Борис. — В 24-й больнице после операции медики каждый час проверяли, заглядывали в палату, предлагали обезболить, мерили давление. В каменской больнице у меня после операции ночью началось кровотечение, вышел в коридор — никого, чувствую, сознание теряю, звоню жене: «Вызови скорую в больницу!» Абсурд, конечно, — «вызови скорую в больницу», но мне тогда совсем плохо стало… Кто-то из больных на костылях дотянул тогда до врача, разбудил его, мне подшили сухожилие, остановили кровотечение. А санитарка кричала утром, выговаривала за то, что кровью пол залил: «Ещё раз, — говорит, — повторится, выгоню из больницы, надо было в кровати лежать с кровотечением, откачали бы уже, наверно!» Вы знаете, я не злюсь лично на этого таджикского врача, который такое сделал. Он доброжелательный, внимательный. Может, даже хирург хороший, просто данная операция не его профиль, ведь это хирурги-ортопеды должны были делать. Меня больше возмущает, что все хирурги в отделении видели рентгеновские снимки через несколько дней после операции и наверняка заметили, что и вывих не вправили, и перелом не так зафиксирован, почему они все промолчали?!

Борис — водитель первой категории, сейчас в его ситуации за руль садиться — большой риск. Каждое лето он пересаживался на велосипед, катался с детьми, сейчас за руль велосипеда не сгибающейся рукой уже не взяться. Образ жизни поменялся.

Семья подала в суд на городскую больницу Каменска-Уральского. 14 июня прошло первое судебное заседание.

Позиция городской больницы — до окончания судебных разбирательств комментариев не давать.

Больница Каменска-Уральского в последнее время прочно «прописалась» в публикациях на E1.RU — дело в том, что после истории женщины, которая чудом выжила после несложной операции, к нам в редакцию стали обращаться и другие пациенты, пострадавшие от «дефектов оказания медицинской помощи», как это называют в официальных документах. Мы надеемся, что Министерство здравоохранения обратит внимание на ситуацию в этой больнице.

предыдущая новость раздела

следующая новость раздела